Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О,0

Автор: Ядовитый Скорпион ( =Sakura-chan=)
Бета: сама себе бета.
Название: Ядовитый Скорпион.
Жанр: романтика, ангст, джен (?!)
Размер: мини.
Состояние: закончен
Рейтинг: детский. Думаю, G
Фэндом: Реборн
Пейринг: Бьнки/Реборн, Бьянки/Хаято (родственная любовь), Тсуна упоминается.
Дисклеймер: отказываюсь. Моя – лишь фантазия.
Содержание: яд на вкус всегда сладок.
От автора: эммм….Сакура начиталась реборновских заявок х) и вот, что из этого вышло ХД меня проглючило, все криво, но..мне нравится ХД
Размещение: запрещено. Первый фик из этого фандома – он раритетный ХД Увижу где – уши откушу.
Предупреждение: постаралась вканонно. Так вижу перцев. Не совсем точно, текст кривой.


Здесь капелька, там крошка…очередной шедевр кулинарии. Довольно улыбаюсь. Реборну должно понравиться.
Вглядываюсь в окно. Темно. И дождь льет. Мне всегда нравились дожди. Реборн лишь только раздражается на них – его невозмутимо лицо показывает мне все свои тайны. Слишком хорошо я знаю его. То, что для других недоступно и невидимо, для меня – как открытая книга. Даже не знаю, радоваться ли мне или нет. Иной раз лучше не видеть того, что видишь.
Ненароком. Мельком. Совсем не глядя. Чувствуя.
Подношу указательный палец к губам. Крем. Ядовитый. Размазываю его по губам. Юркий язычок мягко скользит, слизывая сладость.
Яд всегда сладок.
Щелкаю языком и задумчиво смотрю на часы. Дождь бьет в окно. Полвторого. Ночь.
Он еще не вернулся.
А яд скоро подействует.
Перевожу взгляд на торт, мысленно отсчитывая время. Полминуты должно хватить.
Во рту еще эта сладость. Боже, как я ненавижу сладкое. От него всегда остается такой приторно-кислое послевкусие…
10 секунд.
Становится трудно дышать. Все же, прав мой братик в том, что не может меня видеть. Наверное, все думают, что мне безразлично. Ну это почти что правда. Почти – потому что на самом деле я люблю своего младшего братика. Поэтому и травила его. Ты не знаешь, чем тебе придется заниматься в этом жизни. Приходится травить любимых людей, чтобы спасать им жизнь. А потом закрывать лицо очками. Не только для того, чтобы он не упал в обморок. А еще и для того, чтобы не видеть на его лице презрение.
Оно душит меня сильнее этого яда.
Безразлично. Потому что цель оправдывает средства.
20 секунд.
Желудок скручивает болезненным спазмом. Медленно оседаю на пол. На губах вымученная улыбка – почти треснувшая маска.
А Реборн такой забавный. Он думает, что я не вижу его привязанности ко мне. Вижу, все вижу, маленький. Ах, что бы было, если бы ты взрослым… То наверное, ты был в точности таким же, как и сейчас. Это ничего не меняет. В любви ты не признаешься. Это лишь я могу сунуть тебе кусок отравленного пирога и сказать, что любовь – самое главное в жизни. И что я тебя люблю.
Ты не скажешь. Это как признаться в собственной привязанности. В слабости. А слабость – это смерть.
Ты просто воспринимаешь это так, словно все так и должно быть. Я – влюбленная в тебя, и ты, молчаливо поддерживающий меня. Не отвечающий и не отталкивающий. Просто рядом. Пока есть время. Пока обстоятельства позволяют.
30 секунд.
Яд действует как часы. Точно. Мгновенная темнота. А потом свет. Трясу головой, садясь на холодном полу кухни.
Все нормально. Все просто замечательно. Когда человек принимает яд маленькими дозами, он не травится насмерть. Он просто привыкает к яду. Вырабатывается иммунитет.
Мои дорогие. Мои любимые...
Трясу головой и, пошатываясь, встаю. Колени дрожат, но это скоро пройдет, я знаю. Мой организм давным-давно отравлен, весь пропитан ядом. Иногда мне кажется, что даже при малейшем контакте со мной, человек может отравиться. На это я и есть – знаменитый Ядовитый Скорпион.
Привожу дыхание в норму.
-Ты как всегда, великолепна. – тихий голос заставляет меня поднять голову. Ты стоишь в костюме, на стуле. Черные глазки впились в меня. Я чувствую мгновенно накатившее напряжение. Улыбаюсь непослушно-онемевшими губами, поднимаю подбородок.
Мой голос звучит почти бесстрастно:
-Все нормально. Этот яд пригодится Десятому.
-Опять тестируешь свои яды, - он вздыхает и мгновением позже оказывается у меня на плече, - будь осторожней, - тихое дыхание щекочет мне щеку.
Закусываю губу, глядя на то, как он теребит локон моих волос:
-Обязательно.
Пока нужна – живу.

@темы: мое "творчество

---

устала.

раз.
два.
три.

аааааааааааааааааааааааааААААААААААААААААААААААААА!!!!!!

@темы: жизненное

---

ну Саске же! Ну Учиха! *_* и не косплей Оо

24.02.2011 в 19:45

Пишет  Кэф:

Ну похож же на Саске,похож?!

Увааааа,за что ж мне такое щастье?))

@темы: поговорим?)

---

расписание.

четверг - заплатила за инет.после 18:00 - немецкий, работа, русский. учить. читать. дописать.(ТТ не успела)
пятница - сдать немецкий. работа. отправить посылку. учить работу.
суббота - пересдача по русскому. потом работа до 7. учить работу.
воскресенье - принять работу.
понедельник - работа и все остальное.

@темы: жизненное

---

ЫЫЫЫЫЫ :333

24.02.2011 в 12:52

Пишет  Кэф:

24.02.2011 в 16:45

Пишет  Nariko ))):

23.02.2011 в 21:34

Пишет  Ядовитый Скорпион:

ностальгия
бля, как жалко-то...
когда расстаются те, кого я знаю с самого "рождения" здесь.

а ведь нас...сколько нас было? старики.
Иблисс, Тень, Беретта, Кэф, Нарико, Древлянка. и я.

Знаете,я тоже пару раз задумывалась об этом. Скучаю ли я по тем временам,которые были так давно ? Кажется,что этого и вообще не было. Но открываешь самые первые страницы дневника и вспоминаешь тех,кто ушёл отсюда. И ты навсегда потерял этих людей из своей жизни,таких дорогих людей. Многие скажут,ну а что? Ну раз они были дорогими тогда,что ж ты,к примеру, не взяла их номеров телефонов или тп? А всё просто. Осознание того,как были тебе дороги те люди приходит только сейчас.
Однозначно, скучаю.Люди уходят....а я всё остаюсь. Может ,и я скоро уйду отсюда,но это не входит в мои ближайшие планы.
Просто...ну вот вроде и хочется смотреть на это так, что всё в жизни должно меняться,но всё-таки ... Тогда всё было как то по другому.И люди были другие. И ,к сожалению, "как тогда" было,никак нельзя хотя б немного приблизить нынешнюю виртуальность.


Кэф

Да,хорошие были времена))Так давно,что уже кажется нереальным.Сколько прошло времени?Почти два года.Я знала только нашу троицу Нарико,Сакура,и я,Кэф.Помню до сих пор как все время шутили,ссорились,орались и мирились)Ностальгия,да...Сейчас по ряду причин я пропадаю,но народ,вспоминаю с улыбкой все эти дни)Как бы то ни было,спасибо что вы тогда были со мной)))
Со временем действительно люди расстаются,забывают друг друга...но я считаю важно то,с какими эмоциями ты вспоминаешь это "когда то".Ни о чем нельзя жалеть!Я рада что вас встретила))

@темы: дайри

---

настроения нет вообще.
поднимите..кто-нибудь...

@темы: жизненное

---

это шедеврально!!! ХДДДДДДДДДДДДД

24.02.2011 в 00:26

Пишет  Solitaries:

LOL

01.02.2011 в 20:40

Пишет  Caio:

HP on FB
У  chouette-e в дневнике уже два раза видела посты с таким вот артом на тему "ГП в Фэйсбуке" (здесь про мародёров и вот здесь - 1ый и 2ой курсы поколения ГП). В общем, в тумблере эту идейку живо подхватили - сегодня наткнулась на фейсбуковую гарридраку Качество хуже, но, блин, за идею я всё прощу


Джинни Уизли: Поверить не могу, что эта сучка увела у меня парня!
Гермиона Грейнджер: Эм... Джинни, я уверена, Чжоу не хотела...
Чжоу Чанг: Что, простите?
Джинни Уизли: Я говорила не о Чжоу...
Гермиона Грейнджер: Что? Но кто мог увести у тебя Гарри?
Драко Малфой: Та-дам!






__________________________

+1 с интимными подробностями xD

ГДП: ЗАКОНЧИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ПЕРЕПОСТИ СО СВОИМ ИМЕНЕМ И УЗНАЙ, ЧТО ДРУГИЕ СКАЖУТ О ТЕБЕ! "Гарри Поттер -..."

ГГ: Гарри Поттер замечательный друг
ПП: болван
СФ: хороший парень!
СС: Гарри Поттер - студент, которому следовало бы учить Зелья! Пять баллов с гриффиндора!
РУ: Мой лучший друг. (PS Профессор, это было грубо, и, Панси, закрой нахрен свой рот)
ТЛ: Гарри Поттер - мальчик, который лучше бы умер.
ДМ: Гарри Поттер прямо сейчас храпит рядышком со мной (серьёзно, я не могу заснуть...)
ГГ: ах...
РУ: ФУУ! ЗАКРОЙ РОТ, МАЛФОЙ! ФУ.
СФ: Ничего не хочешь рассказать, Гарри?
СБ: Гарри Поттер очень умный молодой человек, который прямо сейчас совершает огромную ошибку... (Гарри, пришли сову. Нам нужно поговорить)
ПП: ОМГ, да не выпендривайтесь вы, это уже давно не секрет
ДМ: Я не врубаюсь, почему всех так удивляет, что великий Гарри Поттер храпит? Лично я считаю это милым.
СС: 20 БАЛЛОВ С ГРИФФИНДОРА И СЛИЗЕРИНА!
ТЛ: Ах, значит все с ума сходят от того, что Избранный трахается с сыном Пожирателя, но при этом никого не волнует, что Тёмный Лорд у него в друзьях на Фэйсбуке?
ГП: FML, оно же Fuck My Life, оно же Ебааать
">">">

@темы: не мое))), ГП

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ностальгия

бля, как жалко-то...
когда расстаются те, кого я знаю с самого "рождения" здесь.

а ведь нас...сколько нас было? старики.
Иблисс, Тень, Беретта, Кэф, Нарико, Древлянка. и я.

@темы: дайри, жизненное

---

24 июля

ПРОСТО ЧТОБ ТЫ ЗНАЛ — сегодня звонил детектив Стилтон. Он хочет нанести Питеру небольшой визит.
Хочет нанести тебе небольшой визит.

Спрашивает по телефону:
Когда умер ваш свекор?
Пол вокруг Мисти, кровать, вся ее комната — усеяны сырыми шариками акварельной бумаги. Скомканные пучки голубой лазури и «винзорского зеленого» доверху заполняют коричневый магазинный пакет, в котором она принесла домой рисовальные принадлежности. Свои простые карандаши, цветные карандаши, масляные, акриловые и гуашевые краски — она перевела все их на мусор. Ее жирные масляные пастели и мягкие пастельные мелки стерлись до одних шишечек, таких маленьких, что их уже нельзя удержать. Бумага почти кончилась.
Чему не учат на худфаке — это как вести телефонный разговор и рисовать одновременно. Удерживая в одной руке трубку, а в другой — кисть, Мисти отзывается:
Папа Питера? Четырнадцать лет назад, разве нет?
Смазывая краски ребром ладони, смешивая их подушечкой большого пальца, Мисти не лучше Гойи, устраивает себе свинцовую энцефалопатию. Глухоту. Депрессию. Местное отравление.
А детектив Стилтон говорит:
Нет записей, подтверждающих, что Гэрроу Уилмот умирал.
Чтобы заострить кончик кисти, Мисти скручивает его во рту. Мисти отвечает:
Мы развеяли его пепел, — говорит. — Это был сердечный приступ. А может — опухоль мозга.
Краски кислят на языке. Краска скрипит на коренных зубах.
А детектив Стилтон говорит:
Нет свидетельства о смерти.
Мисти отзывается:
Может, они инсценировали его смерть, — она уже не знает, что предположить. Грэйс Уилмот и доктор Туше — весь этот остров занят сохранением образа.
А Стилтон спрашивает:
В смысле, кто — они?
Нацисты. Ваш Клан.
Лазурной верблюжьей кистью номер 12 она кладет идеальный голубой мазок над деревьями на идеальном ломаном горизонте идеальных гор. Соболевой кистью номер 2 она кладет солнечный блик на гребень каждой идеальной волны. Кривые и прямые идеальны, и углы точны, и в жопу Энджела Делапорта.
Просто на заметку: на бумаге погода такая, как прикажет Мисти. Идеальная.
Просто на заметку, детектив Стилтон спрашивает:
Что заставляет вас думать, будто ваш свекор мог инсценировать свою смерть?
Мисти говорит, мол, она просто пошутила. Конечно Гарри Уилмот мертв.
Беличьей кистью номер 4 она усыпает лес тенями. Она потратила целые дни здесь, взаперти в этой комнате, а все сделанное ей и вполовину не дотягивает по удачности до рисунка с креслом, исполненного в обгаженных трусах. Там, на Уэйтензийском мысу. Когда ее преследовали галлюцинации. С закрытыми глазами и пищевым отравлением.
И этот единственный рисунок она продала за вшивые пятьдесят баксов.
Детектив Стилтон спрашивает по телефону:
Вы еще здесь?
Мисти отзывается:
Что понимать под здесь.
Говорит:
Сходите. Повидайте Питера.
Кладет идеальные цветы на идеальный луг нейлоновой кистью номер 2. Где Тэбби — Мисти не знает. Должна ли Мисти в этот миг быть на работе или нет — ей плевать. Она уверена в одном — она работает. Голова у нее не болит. Руки не трясутся.
Проблема в том, — говорит Стилтон. — Что в больнице настаивают на вашем присутствии, когда я буду видеться с вашим мужем.
А Мисти отвечает, что не может. Ей нужно рисовать. Ей нужно воспитывать тринадцатилетнего ребенка. У нее вторая неделя мигрени. Соболевой кистью номер 4 она прокладывает по лугу светло серую полосу. Выстилая по траве пол. Она выкапывает яму. Утапливает фундамент.
На бумаге перед ней рисовальная кисть уничтожает деревья и утаскивает их прочь. Коричневой краской Мисти вгрызается в откос холма. Мисти реградирует. Кисть врезается под траву. Цветочков больше нет. Белые каменные стены восстают из ямы. В стенах распахиваются окна. Восходит башня. Над центром постройки набухает купол. От дверей бегут вниз ступени. Вдоль террас бегут перила. Взмывает еще одна башня. Стелется еще крыло, покрывая больше луга и отталкивая лес.
Это Ксенеду. Это Сан Симеон. Бильтмор. Мар а Лаго. Такое строят люди с деньгами, чтобы получить защиту и одиночество. Это края, от которых люди ждут счастья. Это новенькое здание — всего навсего обнаженная душа богача. Рай на замену, для людей, которые слишком богаты, чтобы попасть в настоящий.
Можно рисовать что угодно, потому что раскрываешь ты только саму себя, и ничего кроме.
А в трубке чей то голос спрашивает:
Сможем мы, к примеру, завтра в три, миссис Уилмот?
Вдоль идеального ската крыши одного из крыльев появляются статуи. Бассейн раскрывается на одной из идеальных террас. Луга почти не остается, и новый пролет ступеней сбегает к опушке идеального леса.
Всё — автопортрет.
Всё дневник.
А голос в трубке зовет:
Миссис Уилмот?
По стенам карабкается виноградная лоза. Печные трубы пробиваются сквозь шифер крыши.
А голос в трубке зовет:
Мисти?
Голос спрашивает:
Доводилось вам запросить данные по медицинскому расследованию попытки самоубийства вашего мужа?
Детектив Стилтон спрашивает:
Не знаете, откуда ваш муж мог раздобыть снотворное?
Просто на заметку, беда худфака в том, что там тебя могут обучить технике и приемам, но не могут дать тебе талант. Вдохновение не купишь. Осмысленного пути к прозрению не выстроишь. Не выведешь формулу. Маршрут дороги к просветлению.
Кровь вашего мужа, — сообщает Стилтон. — Была наполнена фенобарбиталом соды.
И на месте не было улик о лекарстве, говорит он. Ни пузырька, ни воды. Никаких примет того, что у Питера когда то был рецепт.
Не прекращая рисовать, Мисти спрашивает, что все это значит.
А Стилтон отзывается:
Вам бы подумать, кто мог желать его смерти.
Только я, — говорит Мисти. И тут же жалеет о сказанном.
Картина закончена, идеальна, прекрасна. Мисти не видела этого края никогда в жизни. Откуда он взялся — она понятия не имеет. И вот, плоской кистью номер 12, полной «черного слоновая кость» она вытирает все окрестности с глаз долой.

25 июля

ВСЕ ДОМА по Ирисовой и Магнолиевой улицам смотрятся так великолепно, когда видишь их впервые. Все они в три и четыре этажа, с белыми колоннами, все ведут счет годам с последнего бума в экономике, который был восемьдесят лет назад. Столетие назад. Дом за домом — пристроились среди ветвистых деревьев размером с зеленые грозовые тучи, среди зарослей дуба и ореха. Они обрамляют улицу Вязов, глядя друг на друга через укатанный газон. Когда видишь их впервые, они смотрятся так роскошно.

Храмовые фасады, — сообщил Мисти Гэрроу Уилмот. Начиная примерно с 1798 го, американцы взялись строить нехитрые, но массивные фасады, в греческом ренессансе. К 1824 му году, сказал он, когда Уильям Стрикленд спроектировал Второй банк Соединенных Штатов в Филадельфии, пути назад не было. После — все здания, больше и маленькие, обязаны были иметь ряд рифленых колонн и фронтон угрожающих размеров в парадной части.
Люди называли их «односторонними домами», потому что все эти причудливые детали были сосредоточены у одного края. Остальная часть постройки была гладкой.
Так можно описать каждый дом на острове. Каждый фасад. Первое впечатление.
От здания Капитолия в Вашингтоне, округ Колумбия, до самого мелкого из коттеджей, — то, что архитекторы называют «греческий рак» — было везде.
Для архитектуры, — сказал Гэрроу. — Это стало концом прогресса и началом повторной переработки.
Он встретил Мисти и Питера на автостанции в Лонг Бич и повез их к парому.
Эти островные дома кажутся такими великолепными только пока не заметишь, что краска облупилась и усыпала землю у основания каждой колонны. Что кровельный фартук на крыше проржавел и свисает с краю гнутыми рыжими полосками. Что окна без стекол закрыты коричневыми кусками картона.
Три поколения плечом к плечу.
Ни одно вложение не останется твоим навечно. Это сказал ей Гэрроу Уилмот. Средства уже подходили к концу.
Одно поколение создает капитал, — однажды поведал ей Гэрроу. — Следующее поколение бережет капитал. У третьего — он истощается. Люди вечно забывают, какой ценой семейству достается благосостояние.
Нацарапанные Питером слова — «…ваша кровь — наше золото…»
Просто на заметку: пока Мисти едет на встречу с детективом Стилтоном, все три часа езды до Питеровой камеры хранения, она собирает в целое все, что может припомнить о Гэрроу Уилмоте.
Впервые Мисти увидела остров Уэйтензи в первый визит с Питером, когда его отец катал их в древнем семейном «бьюике». Все машины на Уэйтензи были старые, начищенные и вощеные, но сиденья — заклеены кусками прозрачного пластыря, чтобы наружу не вылезала набивка. Обитая приборная доска растрескалась от избытка солнечного света. Хромированная филигрань и бампера — в пятнышках и бугорках ржавчины от соленого воздуха. Потускневшая краска под белым налетом окисла.
У Гэрроу были густые седые волосы, собранные надо лбом в корону. У него были голубые или серые глаза. Зубы — скорее желтые, чем белые. Выступающий острый нос и подбородок. В остальном он был худ и бледен. Гладок. У него пахло изо рта. Старый островной дом с персональным подгнившим интерьером.
Этой машине десять лет, — сказал он. — Для автомобиля в прибрежной зоне это целая жизнь.
Он привез их к парому, и они ждали в доке, глядя поверх воды на темную зелень острова. Наши Питер и Мисти были на летних каникулах, искали работу, мечтали жить в городе, — в любом городе. Они поговаривали о том, чтобы все бросить и переехать в Нью Йорк или Лос Анджелес. В ожидании парома они обсуждали, что могли бы изучать живопись в Чикаго или в Сиэтле. Где то, где каждый из них мог бы начать карьеру. Мисти помнится — ей пришлось трижды хлопнуть дверцей машины, прежде чем та осталась закрытой.
Это была та самая машина, в которой Питер пытался наложить на себя руки.
Та самая машина, в которой ты пытался наложить на себя руки. В которой ты принял свое снотворное.
Та самая машина, в которой едет она сейчас.
Сейчас на ее борту отпечатано — «Боннер и Миллз — КОГДА ВЫ ГОТОВЫ ПРЕКРАТИТЬ НАЧИНАТЬ ЗАНОВО».
Непонятному можно придать любой смысл.
На пароме в тот день Мисти сидела в машине, а Гэрроу и Питер стояли у перил.
Гэрроу склонился к Питеру и спросил:
Ты уверен, что она — та самая?
Склонился к тебе. Отец и сын.
А Питер отозвался:
Я видел ее картины. Точно, она.
Гэрроу поднял брови, его складочная мышца собрала кожу на лбу в длинные морщины, и он сказал:
Тебе известно, что это значит.
А Питер улыбнулся, подняв, правда, только levator labii, мышцу недовольства, и ответил:
Угу, само собой. Сраный я везунчик.
А его отец кивнул. Сказал:
Это значит, мы наконец отстроим гостиницу.
Мамочка хиппи говаривала Мисти, что Американская мечта — это такое богатство, которое дает возможность сбежать от окружающих. «Глянь на Говарда Хьюза в пентхаусе. На Уильяма Рэндольфа Хирста в Сан Симеоне. Глянь на Бильтмор. На все пышные загородные дома, куда богатеи отправляются в изгнание. На эти самодельные Эдемы, где скрываются люди. Когда все рушится — а оно рушится всегда — мечтатель возвращается в мир».
Поскреби любое благосостояние, — говаривала мамочка Мисти. — И обнаружишь кровь всего одно или два поколения назад.
Эти слова призваны были облегчить им жизнь в трейлере.
Эксплуатация детей в рудниках или на фабриках, говаривала она. Рабство. Наркоторговля. Складские махинации. Уничтожение природы вырубками, загрязнением, опустошительными сборами урожая. Монополии. Болезни. Войны. Каждое состояние рождается из чего нибудь неприятного.
Невзирая на мамочку, Мисти считала, что все собственное будущее в ее руках.
У коматозного центра Мисти на минуту приостанавливается, подняв глаза на третий ряд окон. На окно Питера.
На твое окно.
Нынче Мисти цепляется за края всего, что минует, — за косяки дверей, за полки, столы, спинки стульев. Чтобы держаться прямо. Голову Мисти теперь может носить, только наполовину подняв ее от груди. Каждый раз, когда она выходит из комнаты, ей приходится надевать солнцезащитные очки, потому что от света очень больно. Одежда на ней болтается, вздымается так, будто внутри ничего нет. Волосы ее… их больше на расческе, чем на голове. Все старые пояса можно обернуть трижды вокруг новообретенной талии.
Тонкой, как из мексиканской мыльной оперы.
С ее глазами, которые видно в зеркало заднего обзора, со ввалившимися и отекшими, Мисти может сойти за труп Паганини.
Перед выходом из машины Мисти принимает очередную пилюлю с зелеными водорослями, и боль пронзает ей голову, когда она заглатывает ее с пивом из банки.
Сразу за стеклянными парадными дверьми ждет детектив Стилтон, наблюдая, как она пересекает стоянку. Хватаясь рукой за каждую машину для равновесия.
Пока Мисти карабкается по парадным ступеням, одна ее рука вцепляется в перила и подтягивает тело вперед.
Детектив Стилтон держит для нее открытой дверь, замечая:
Вид у вас не очень.
Голова болит, отзывается Мисти. Может, из за красок. Из за кадмиевого красного. Из за титанового белого. Некоторые масляные краски приправлены свинцом, медью или оксидом железа. Опять же, мало пользы в том, что почти у всех художников привычка крутить кисти во рту, чтобы заострить кончик. На худфаке постоянно предупреждают о Винсенте Ван Гоге и Тулузе Лотреке. Обо всяких художниках, которые сошли с ума и перенесли такие повреждения нервной системы, что рисовали кистью, привязанной к мертвой руке. Токсичные краски, абсент, сифилис.
Слабость в запястьях и лодыжках — верный признак отравления свинцом.
Всё — автопортрет. Включая твой вскрытый мозг. Твою мочу.
Яды, наркотики, болезни. Вдохновение.
Всё дневник.
Просто на заметку, детектив Стилтон царапает все это в блокноте. Документирует ее каждое оброненное слово.
Мисти следует заткнуться, пока Тэбби не отправили в областной опекунский совет.
Они отмечаются у женщины в регистратуре. Расписываются в журнале за сегодняшний день и получают пластиковые значки, которые нужно цеплять на одежду. На Мисти — одна из любимых Питеровых брошей, большое кольцо желтых поддельных самоцветов, вся бижутерия мутна и поцарапана. У некоторых камней облезла сзади серебряная фольга, и они не блестят. Они — как от битых бутылок с улицы.
Мисти цепляет пластиковый значок пропуск около брошки.
А детектив замечает:
Старая, похоже.
А Мисти говорит:
Мне дал ее муж, когда мы встречались.
Они ждут лифта, и детектив Стилтон сообщает:
Мне понадобятся доказательства, что ваш муж находился здесь последние сорок восемь часов.
Переводит взгляд от перемигивающихся лифтовых номеров этажей на нее, и добавляет:
А вам стоило бы подтвердить собственное алиби на этот же срок.
Лифт открывается, и они входят внутрь. Двери закрываются. Мисти жмет кнопку третьего этажа.
Они оба разглядывают двери изнутри, и Стилтон сообщает:
У меня здесь ордер на его арест, — хлопает по груди своей мастерки, там, где внутренний карман.
Лифт останавливается. Двери открываются. Они выходят.
Детектив Стилтон перекидывает листы блокнота, открывая его, и читает со словами:
Вам знакомы люди по Восточному береговому шоссе, 346?
Мисти ведет его по коридору, спрашивая:
А должны быть?
Ваш муж проводил для них какую то перепланировку в прошлом году, — говорит он.
Пропавшая прачечная.
А как насчет людей с Северного соснового тракта, 7856?
Пропавшая бельевая кладовка.
И Мисти отвечает — «угу». Да. Она видела, что там натворил Питер, но — нет, людей она не знает.
Детектив Стилтон захлопывает блокнот и сообщает:
Оба дома сгорели прошлой ночью. Пять дней назад сгорел еще один дом. Перед этим был уничтожен еще один дом, реконструированный вашим мужем.
Все случаи — поджог, говорит он. Все дома, где Питер запечатал для кого то свои граффити ненависти, — все попадают в огонь. Вчера полиция получила письмо от некоей группы, берущей на себя ответственность. Океаническое Объединение Борьбы за Свободу. Сокращенно — ООБЗС. Они требуют прекращения всех береговых новостроек.
Следуя за ней по линолеуму длинного коридора, Стилтон рассказывает:
У движения превосходства белых и у Партии зеленых с давних пор имеются связи, — говорит. — От охраны природы к сохранению расовой чистоты шаг невелик.
Они добираются в палату Питера, и Стилтон объявляет:
Если ваш муж не сможет доказать, что он находился здесь в ночь каждого пожара — я пришел арестовать его, — и хлопает по ордеру в кармане куртки.
Питерова кровать задернута шторами. Изнутри доносится свист аппарата искусственного дыхания, качающего воздух. Слышны тихие «бип» кардиографа. Доносится еле слышное треньканье чего то из Моцарта в наушниках.
Мисти отбрасывает шторы, укрывающие кровать.
Снятие покрова. Премьера.
И Мисти предлагает:
Будьте как дома. Спрашивайте его о чем угодно.
Посередине кровати на боку свернулся скелет — как папье маше в восковой коже. Мумифицированный до голубой белизны, с темными молниями вен, которые ветвятся прямо под поверхностью кожи. Колени подтянуты к груди. Спина выгнута так, что голова почти касается сморщенной задницы. Ступни торчат, прямые как колья. Ногти на ногах длинные и темно желтые. Кисти подвернуты так сильно, что ногти врезаются в повязки, которые для защиты обернуты вокруг запястий. Тонкое вязаное одеяло подвернуто под матрац. Трубки с прозрачным и желтым вьются, входя и выходя из рук, из живота, из темного вялого пениса, из черепа. Мышц сохранилось так мало, что колени и локти, костлявые ступни и кисти — кажутся огромными.
Блестящие от вазелина губы растянуты, обнажают черные дыры на месте выпавших зубов.
С открытием занавески начинает пахнуть всем: спиртовыми тампонами, мочой, пролежнями и детским кремом. Запах нагретой пластмассы. Горячий запах отбеливателя и тальковый запах перчаток из латекса.
Дневник тебя самого.
Рифленая голубая пластиковая трубка аппарата искусственного дыхания загибается, уходя в дыру посередине глотки. Глаза закрыты белыми полосками хирургического пластыря. Голова побрита для замеров кровяного давления в мозгу, но чахлая поросль черных волос топорщится на ребрах и в гамаке пустой кожи между костей таза.
Таких же, как черные волосы Тэбби.
Как твои черные волосы.
Держа занавеску поднятой, Мисти говорит:
Как видите, мой муж гуляет мало.
Все твои дела выдают твою руку.
Детектив Стилтон тяжело сглатывает. Мышца levator labii superioris подтягивает верхнюю губу к ноздрям, и его лицо ныряет в блокнот. Ручка начинает торопливо строчить.
В шкафчике у кровати Мисти обнаруживает проспиртованные тампоны, и сдирает с одного целлофановую обертку. Коматозных пациентов разделяют в соответствии с вещью под названием «шкала комы Глазго», сообщает она детективу. Шкала проводится от полного бодрствования до бессознательного состояния и невосприимчивости. Даешь пациенту устные команды, и смотришь, может ли он откликнуться движением. Или речью. Или морганием глаз.
Детектив Стилтон спрашивает:
Что вы можете мне сказать об отце Питера?
Ну, — говорит Мисти. — Он — питьевой фонтанчик.
Детектив поднимает на нее взгляд. Брови сведены. Складочные мышцы в работе.
Грэйс Уилмот выбросила кучу денег на изящный медный питьевой фонтанчик в память Гэрроу. Он на улице Акаций, на ее перекрестке с Центральной авеню, у гостиницы, рассказывает ему Мисти. А пепел Гэрроу они развеяли на церемонии на Уэйтензийском мысу.
Детектив Стилтон царапает все это в блокноте.
Спиртовым тампоном Мисти начисто протирает кожу у соска Питера.
Мисти снимает с его головы наушники и берет его лицо в руки, пристраивая на подушках так, чтобы он смотрел в потолок. Мисти отцепляет с кофты желтую круглую брошь.
Нижняя отметка, которую можно получить по шкале комы Глазго — это три. Это значит, что ты никогда не шевелишься, не говоришь, не моргаешь. Что тебе ни говори и ни делай. Ты не реагируешь.
В брошке открывается стальная булавка длиной с мизинец, и Мисти полирует эту булавку спиртовым тампоном.
Ручка детектива Стилтона останавливается, не отрываясь от страницы блокнота, и он спрашивает:
Ваша дочь хоть иногда наведывается?
А Мисти мотает головой.
А его мать?
А Мисти отзывается:

@темы: жизненное

---

бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!!
все пляшем и поем ! Хд
давно мне не было так хорошо ХДДД
не, ну правда ^________________________________________________^

@темы: жизненное

---

Безымянная.

читать эту жуть Т_Т

-Хэй, я вроде уже говорила, что не парюсь по этому поводу?
Через окно пробивается слабый свет. Его уже давно не мыли. Вижу, как в углу на тонкой паутине висит муха. Она слегка жужжит и у меня в голове возникает иррациональная мысль.
А если бы я была размером с нее, то я наверняка слышала бы пронзительный стон? Или плач умирающего существа, которое уже устало вот так нелепо висеть на краю смерти?
Мотаю головой. Нелепо. Правда, нелепо.
Взгляд натыкается на участливый взгляд.
Блин, как же вы меня достали.
Мне говорят, что я больна. Мне говорят, что я потеряла память.
-Да не теряла я ее! – пытаюсь придвинуться ближе к сестре-настоятельнице. Та испуганно шарахается от меня. Меня бесит этот страх. Неужели нельзя не притворяться, что ты понимаешь, принимаешь и не боишься? Все люди лживы. И она, сейчас сидящая передо мной – не исключение. И еще. Я не понимаю, почему меня перевезли в монастырь? Думают, что я буду молиться ему и вспомню все?
Что за чушь. Как я могу что-то вспомнить, если я ничего не забыла? Я все помню. Я совершенно нормальна. И я не понимаю, почему меня здесь держат.
-Как тебя зовут?
-Не знаю…
-Сколько тебе лет?
-Не знаю.
-Откуда ты?
-Не знаю!
Почему она задает такие глупые вопросы? Словно мне есть до них какое-то дело. Неужели человек настолько обезличен без имени? Я же существую. Значит, даже без имени, я – это я.
Меня раздражает эта девчонка. Сидит, вся такая правильная, наряженная в рясу и смотрит таким взглядом, словно говорит мне «покайся!» А не много ли ты на себя берешь, дорогая?
И это участие в ее глазах…Оно тоже бесит.
-Я совершенно здорова. – провожу пальцами по своим губам, - у меня все нормально. – руки, ненормально тонкие, с синими, просвечивающими через кожу прожилками, с длинными костлявыми пальцами, ерзают по коленям, сжимают края серого платья, - а ты… ты пытаешься навязать мне что-то. Мне это не нравится…
Если я и правда ничего не помню, то может быть, это от того, что этот ваш Бог так захотел? И вы же идете против него, пытаясь что-то сделать со мной…
Это неправильно.
И я просто делаю самый верный шаг, на который только способна.
Я разбиваю ей голову. Той самой табуреткой, на которой сидела ранее.
Сейчас все правильно. Правильней быть не может. А они дураки… раз не видят очевидного.
В следующий раз пришла еще одна. Меня почему-то связали. Глупые, что они могут? Я ведь лишь избавила ту монашку от ложных мыслей. Они были неправильны, и она тоже.
Она говорит, что она моя сестра. Мне становится весело. Если мы сестры, значит, мы похожи. Но она не похожа на меня. И дело не во внешности. Глаза, выражение в них совсем другое, нежели у меня – загнанно-умиротворенное, словно я уже почти смирилась с тем, что от меня не отстанут.
Движения ровные, спокойные – руки совсем не такие, как у меня. Я хочу показать ей свои – она отдергивается, глядя с едва сдерживаемым отвращением, как я, изворачиваясь, пытаюсь показать ей свои уродливые руки. Нет, она не моя сестра. Она мне лжет.
Родная сестра примет такой, какая есть. А мы даже не похожи кожей. У меня – с синюшным оттенком, у нее бело-розовая, здоровая.
-Какая ты мне сестра? – твержу я, подходя к ней ближе.
Страх, паника в ее глазах – сейчас это настолько явно, что нет смысла больше притворяться. А я чувствую лишь ликование, глядя, как она уходит.
Жаль, что я не убила ее.
Ей повезло, ведь она даже ничего не стала мне доказывать.
Потом приходит еще кто-то...Я не помню их имена, не помню причину, по которой они приходили. Да это и неважно. Меня лишь волнует то, что через это чертово пыльное окно я не могу разглядеть то, что там. Тот мир. Он наверняка так же красив, как и мои руки.
А муха уже перестала дергаться и жужжать. Не знаю, почему, но это приносит мне успокоение. Мысль о том, что хоть кто-то уже перестал мучиться.
Мне, наконец, развязывают руки. А я скольжу ими по этому пыльному стеклу, скребусь туда, где свет, такой слепящий, что чувствуешь себя почти счастливой… И замечаю ее. Она наверняка такая же, как и я. Тоже в этом нелепом сером платье, с накинутым на него наверняка тяжелым и страшном пальто.
Она не смотрит по сторонам, а лишь себе под ноги. Взгляд пустой, и я чувствую к ней то, что, наверное, можно назвать нежностью. Она имеет право зваться моей сестрой.



***
Первое время я рассматриваю ее руки. Они лучше, чем у меня, но такие же тонкие. Только эта тонкость не болезненна, она утонченна. И бледная кожа не просвечивает маленькие венки. Словно она родилась уже такой, утонченной. Словно она из высшего общества. И даже то, что ее голова подстрижена так же коротко, как и у меня, не лишает ее того природного очарования, которое уже с рождения заложено в ней.
Она ничего не говорит мне, лишь только иногда качает головой. Глаза грустные-прегрустные… Меня это умиляет. Мне хочется целовать ее руки, но, к сожалению, меня опять связывают.
Говорят, что я опять буянила. Ну не странные ли? Я почти смеюсь. Я не помню этого. Я нормальная. И она тоже. Мы настолько нормальные, что понимаем друг друга. Без слов.
Что могут эти лживые люди? Ничего.
Мы не врем друг другу. Я не вру ей, когда говорю, что хочу иметь такие же руки, как у нее. Я пытаюсь показать ей свои руки. Она видит, каких усилий мне это стоит. Она видит мои недостатки и нежно улыбается мне.
Она принимает меня. Я не вижу страха или опасения в ее глазах.
Она не врет мне, когда смотрит на меня. Она не врет мне, когда ее уводят от меня.
Мы не врем друг другу, когда понимаем, что больше никогда не увидим друг друга.
Эти люди говорят, что она может вылечиться. Глупые, вы ничего не понимаете! Она не может вылечиться, ведь она не больна! Она так же здорова, как и я.
А я остаюсь. В этой странной комнате с запыленным окном – когда его уже, наконец, протрут? В этом сером платье. С почти налысо остриженной головой.
Ее последний взгляд – как обещание. Может, мы встретимся. Хотя, наврятле. Когда она выйдет отсюда, она станет такой же, как и они.
Она перестанет быть собой. Моя настоящая сестра. А пока, пусть и далеко друг от друга, но мы вдвоем.
Но я все равно буду ждать и надеяться.

запись создана: 11.02.2011 в 22:20

@темы: мое "творчество

---

разговор в асе хД

Kunimitsu11:18
меня интересует один вопрос, что делала эта самая девушка в МОЕМ контакте и асе =="
=Sakura-chan=11:18
я ебу чытоль? ХД
кстати)) с праздником тебя)))
Kunimitsu11:18
кстати, та блонди сказала, что если б ты тут жила, то с она бы тебе что-нибудь подарила в благодарность х)
=Sakura-chan=11:18
пусть присылает хд
Kunimitsu11:18
не знаю х)
Kunimitsu11:19
О_О
я ей об этом сообщу х)
=Sakura-chan=11:19
ВОООТ хд
Kunimitsu11:19
а что за праздник?О_О

=Sakura-chan=11:19
правильно ХД
23 ХД
Kunimitsu11:19
бляяя.... так вот почему вчера все у меня бухали О_О
=Sakura-chan=11:19
ХДДДДД

@темы: жизненное

---

23 февраля.

Поздравляю всех мужиков с этим праздником!))))
И папу тоже. С днем рождения)

@темы: жизненное

---

блин, дайте мне ссылку на сообщества по Интернам! я же знаю, должно быть! Т_Т

@темы: поговорим?)

---

Жор...скучаю по тебе.

@темы: жизненное

---

горло болит.
сняться непонятные сны Х_Х
выгляжу дерьмово.
мааа Х_Х

@темы: жизненное

---

вот сейчас, в данный момент, я не хочу жить.
я очень устала.

@темы: жизненное

---

*_* шикарный мужчина *_*

21.02.2011 в 00:30

Пишет  Близнечный Миф:

С днем рождения

Алан Рикман))

65!

тык

@темы: поговорим?)